Мы у мамы — города, или Знакомьтесь: мой брат Вовка

Бабушка сетовала, что мама мало присылает своих фотографий, а мама, в свою очередь, сваливала на папу. Тогда за дело решила взяться я, и бабушке с дедушкой полетели фотки: беременная мама моет посуду, беременная мама натирает полы; вот мама спит, а я проверяю, дотрагиваясь до кончика ее носа, крепко ли; мама кривится и просит прекратить, и так далее.

Всю беременность мама постоянно что-то забывала. Например, лыжи из школы мы забрали только 25 мая. Кстати, за второй класс у нас сменилось три физрука. Мне больше всех понравился ныне действующий, Валерий Иванович: спокойный, добрый, на лыжах вместе с нами ездит, а не только в свисток свистит.

Со второго класса в нашей школе начинается английский. Мы с нетерпением ждали занятий, но, дождавшись, не обрадовались. Учительница заваливала нас тройками за то, что мы, в свою очередь, заваливали диктант на рифмующиеся буквы английского алфавита. Или, когда выполняли задание на схожесть русских и английских букв, наша фантазия рисовала совсем не то, что подсказывало воображение Натальи Владимировны.

Поначалу я путала «би» и «ди». Мама, забыв о токсикозе, вопила: 

— Соня, «пока» — это «бай», а не «дай»; «делать» — «ду», а не «бу»!

— Ты бы в ее тетрадку посмотрела. Вместо «дид» «беб» написано, — наябедничал папа.

— На фига мне ваш английский сдался?! — кипятилась я. — Я из России никуда не поеду.

— Ну да, — согласился отец, — ты же космонавтом хотела быть. В космосе английский не обязателен.

Мама так зыркнула на папу, что он замолчал. Она одна продолжала меня обрабатывать, постепенно смягчаясь: 

— Ты ж хотела посмотреть, где Шерлок Холмс жил? 

— Ну, хотела.

— Во-о-от. А где он жил? Правильно, в Лондоне. Там английский тебе просто необходим — настоящий английский, с красивым произношением. А с твоими «ве» и «фе» тебя никто на Бейкер-стрит не поймет.

— Ту ти ту ту! — радостно пропел папа.

— Вот-вот, — подтвердила мама. 

Я ничего не поняла, и тогда она пояснила: 

— Это он два чая во вторую комнату просит. 

Во втором  классе я научилась дружить с мальчишками, и мне понравилось — интриг меньше, заговоров с торжественным объявлением: «Мы с тобой не дружим!». А сколько валентинок на 14 февраля! Да еще каких. Например: «Соня, я млею перед тобой».  

Мальчишки приглашали меня и на дни рождения, и в музей космонавтиков, и в экспериментариум. Костя вот перед отъездом в Америку подарил двухтомник Перельмана, подписанный: «На память о нашей дружбе… Спасибо, что у меня есть такой друг».

***

Мама с каждым днем становилась все больше. На смену токсикозу пришла (и осталась до самого конца) какая-то штука, при которой, говорят, у малыша растут волосы. Мама описывала чувство как глотание  кактуса. Какое  все-таки многообразие ощущений во время беременности. Однако бдила меня мать по-прежнему:

— Что это за корень в слове «яблоко»? А от какого слова у тебя слово «родсвинник» происходит, интересно? «Топтыжка» — не от слова «натоптыш», а «домишко» — не от «Растишки». А по какому случаю у тебя в классной работе «коньяк» записано?

— Анна Валерьевна просила привести пример слова с разделительным мягким знаком.

— Нда... И ведь не поспоришь. Ну, все на сегодня?

— Еще стихотворение Пушкина "Зима". В учебнике его нет, нужно самой найти.

— Просто «Зима»?

— Так было на доске написано.

Мама полезла в книжный шкаф, где хранятся пятнадцать томов Александра Сергеевича. Нашлись «Зимняя дорога», «Зимнее утро», «Зимний вечер» и «Зима. Что делать нам в деревне...». Мама подумала-подумала и достала зачем-то Некрасова. Перечитала, нахмурилась. Стала звонить папе:

— Саша, когда я говорю: «Пушкин. Зима», что тебе приходит в голову в первую очередь?

— «Крестьянин торжествуя…», — не задумываясь, ответил отец.

— И это не «Крестьянские дети».

— Конечно. Это «Евгений Онегин». 

Весь второй класс мы то и дело учили отрывки  из этой поэмы. Мама меня постоянно заставляла их повторять, даже после сдачи. Я и не заметила, как Александр Сергеевич плотно вошел в мой лексикон. Кроме того, перед новым годом  мамина подруга отвела меня на бал в Пушкинский музей. Это было незабываемо! Я там, кстати, много призов заработала. Главный мне достался за знание, что в полном названии «Сказки о царе Салтане…» 19 слов. Мы с мамой считали. Кому бы еще в голову пришло, а моей беременной маме пришло.

Когда ее во второй четверти неожиданно забрали в больницу, моим воспитанием занялись папа и бабушка с отцовской стороны. Две недели я была паинькой: вставала по будильнику, сама причесывалась и собирала себе портфель. Тогда нам к «Онегину» добавили Фета и несколько басен Крылова. Я скучала без мамы. Ничего не клеилось.

— Однажды Лебедь, Рак и Щука… затеяли сыграть квартет, — бормотала я.

Возвращение мамы сделали для меня сюрпризом. Мы с бабушкой делали уроки, когда я услышала в прихожей родной голос. Вылетела ее встречать и удивилась: ну просто «на красных лапах гусь тяжелый».

Мама подошла к столу, за которым мы занимались, взяла в руки тетрадь по окружающему миру и, еще не открыв, покатилась со смеху:

— Зайчун! Кто так подписывает?

— Нам Анастасия Викторовна диктовала, — не понимала я.

— У вас школа имени Героя Советского Союза Евгения Кузьмича Лютикова. Сокращенно им. Е. К. Лютикова. А у тебя что написано?

Я посмотрела: им. Е. Калютикова.

А потом мама раскрыла тетрадь, и ее просто согнуло, несмотря на живот. Я писала доклад про белого медведя. О том, что он самый злобный зверь на свете. У меня так и было написано: «Их боятся даже дрисировщики». 

***

К Пасхе мы готовились торжественно и трепетно. Я разрисовывала яйца: выводила на них ручки, ножки, глазки и усы. Папа собирался печь куличи и ставить холодец.

— Наденька, где у нас корица? Не найду что-то... И желатин куда-то запропастился. Горчицы только горсточка. Слушай, а меду же я целую колоду приносил. 

Папа вопросительно посмотрел на маму. Она выразительно молчала. 

— Я понял. Тебе понадобилось для красоты. Дорогая, ты всю бакалею на свою голову перевела!

Но папа не злился. Он вообще не имеет привычки упрекать в чем-то маму или предъявлять ей претензии. Усадил меня лепить творожную пасху, строго-настрого запретив подпускать ко мне маму, и побежал в магазин. 

Мама вышла его провожать:

— Саша, а тебе не помешала бы яичная маска. Еще майонез, кстати, хорошо сказывается на структуре волос,  и даже отварной картофель с хлебом.

— Надюш, давай я сразу головой в оливье нырну.

Мама вздохнула и отвернулась. На противоположной стене висело зеркало. Она снова вздохнула:

— «Морда распухла от лососины». Саша, за желатином и корицей! Никаких больше бубликов и пирожных.

Пасха получилась у меня кривоватой, но мы ее куличом подперли. А за беременной мамой действительно нужен глаз да глаз. Папа как-то подстерег, когда она слонялась по кухне с моими носками в руках, заглядывая то в один  шкаф, то в другой.

— Что ты хочешь сделать? — осторожно поинтересовался он.

— Зайчуну насморк вылечить.

— Сухой горчицей? — недоверчиво спросил папа.

— Сухой горчицей, — отчеканила мама. — Это верное средство, проверенное веками и мной лично.

Папа обрадовался:

— Здорово! Тогда панировочные сухари положи на место.

Продолжение следует