Патриотическая дыра

Мутин жал гриф от штанги, Ведмедев безуспешно пытался подтянуться на перекладине. В помещение на цыпочках вошел пресс-шут Диман Навкин. Еще недавно он был Пескоструйский, но, женившись на известной фигурантке, взял фамилию супруги. 

— Виулен Виуленович, — отрапортовал шут, — разрешите обратиться.

— Что там у тебя? — устало спросил Мутин, положив гриф на место и подойдя к столу, где стояли коктейли. — Репортаж, какие мы с Натоль Дмитричем спортивные, делать не надо, это уже было.

— Я по другому вопросу, — уточнил Навкин, подчеркнуто не замечая Ведмедева, — к вам на прием рвутся телеаналы мутиновидения. Говорят, что после вывода нашего войска из Просирии потеряли генеральную линию. Не знают, про что им базлать.

— Скажи, — нахмурился президент, — пусть через час в мой кабинет приходят. — Только не все, много их развелось, основные.

— А мне можно поприсутствовать? — встрял первый министр.

— Страной иди занимайся, — осадил Мутин, — развели бардак. В культурном министерстве и то воруют...

— Уровень жизни повышается, — попытался оправдаться Ведмедев, но Мутин уже не слушал, направляясь к выходу.

Ровно через час переодевшийся в цивильное президент встречал телеанальщиков, строем заходивших в помещение с большим портретом Мутина на стене. Командовал ими пресс-шут.

— Стой, раз-два.

— Строго он с вами, — заметил хозяин кабинета.

— Рады стараться, — на правах самого приближенного отчеканал анал «Единственный и неповторимый».

Кроме него, к телу первого лица Расеи были допущены следующие телеаналы мутиновидения: «Расея глаза косые», «Никому не нужный анал», «Питерское елевидение», «Звездец», «Центнер навоза». Спортивный и культурный были отсеяны Навкиным.

— Виулен Виуленович, — взмолилась «Расея, глаза косые», — в последние два года мы горя не знали. Сначала «Крым наш», потом Луганск с Донецком, с осени Просирия. А сейчас получается патриотическая дыра. Наш главный ведущий  Соловушкин аж закурил с горя.

— Дайте директиву, — поддержал коллегу «Центнер», — на какой теме ездить по ушам граждан.

— Да, — задумчиво произнс Мутин, — Просирию мы просра... простите, проскочили. Теперь она не актуальна. Хотя окончательно тему бросать не стоит. Есть предложения?

— Были афганцы, — поспешил ввернуть слово «Звездец», — теперь будут просирийцы. Закажем «Голубым брикетам» цикл о героизме расеян в Просирии.

— Будем отмечать, — перебил «Никому не нужный», — 14 марта как день вывода войска из Просирии.

— В каждом городе воинской славы, — продолжило «Елевидение» — надо соорудить монумент просирийцам. В Ажевске, например, уже готовятся, там в этом плане молодцы.

— Отлично, отлично, — одобрил Мутин. — Вижу, хлеб с икрой на державный счет вам кушать нравится.

— В лепешку разобьемся ради бабла, Виулен Виуленович, — возопил «Единственный и неповторимый».

— Что, рекламы не хватает? — поинтересовался президент.

— Какое там, — вразнобой заскулили аналы, — лекарства одни да прокладки.

— Ладно, ладно, — успокоил Мутин, — поддержим. — Сейчас вот на бензинчик налог подняли, маленько казну пополним.

— Ведь все подорожает, — сумничал «Никому не нужный».

— Не знаю, — отмахнулся Мутин,  — в магазины не хожу. Так что там на повестке дня?

— Тему, — взмолились телеаналы, — дайте тему.

— Пока двухлетие «Крымнаша» подробно осветите, типа вежливые люди, то-се. Туретчину пополощите.  Хохляндию верните. Про маневры доблестного командарма  Рагу не забудьте. Только зарубите на носу, что в Донецке и Луганске нашего войска нет.

— Помним, помним.

— А я пока подумаю, где еще войнушку затеять. Маленькую, но победоносную.

— А здорово, — встряло «Елевидение», — мы в Просирии всех террористов в сортирах точечными ударами замочили.

— Можно вопрос? —  обратился к президенту «Звездец».

— Можно козу на возу, — пошутил Мутин, — разрешаю.

— В Дверской области директором был герой Расеи. Не является ли его отставка нарушением принципа патриотизма?

— Для вас, — доверительно разъяснил Мутин, — уточню, что там слишком много газа воровали. «Газмяс» был недоволен. Официально же Белый ушел по своему сильному желанию.

— Нельзя ли, — поинтересовался «Центнер», — сделать главной темой мутиновидения не внешнюю политику, а внутренние дела. А то все Туретчина да Просирия, а что в Расее происходит, из наших передач узнать невозможно.

— Ой, как скучно, — скривился Мутин, аж зубы заболели. — Что там в Расее интересного? Главное — маневры. Дай-ка мне, Пескоструйский, анальгину.

— Я Навкин, — напомнил пресс-шут.

— Да какая разница, — парировал Мутин, запивая таблетку. — Аналы, анальгин — созвучно. Аналы — информационный анальгин для народа. Хорошо сказал? Все, господа, прощаемся. Главное, чтобы расеяне знали, что у них самый лучший президент.